1532 – в долине речки Чурук-Су (Гнилая Вода) хан Сахиб Первый Гераид (из дома Гераев) начал строительство дворца. Дворец – редкий и великолепный памятник архитектуры. (его светлость Григорий Алексеевич Потёмкин назвал Бахчисарай русской Альгамброй). Сегодня перед нами лишь тень былого величия. Достаточно сказать, что за прошедшие два столетия площадь дворцового комплекса сократилась с 18 до 4 га.
Бахчисарайский Дворец был не единственной ханской резиденцией. В Крыму существовало еще пять т. н. малых ханских дворцов - старый дворец Девлет-Сарай, дворцы Улаклы-Сарай, Алма-Сарай (Яблоневый дворец), Качи-Сарай, Сюйрень-Сарай. Однако это были загородные виллы ханского рода, а главным местом пребывания крымских государей всегда оставался Бахчисарай.
За те два с половиной столетия, которые Хансарай служил резиденцией главы Крымского государства, его внешний облик претерпел существенные изменения. Непросто будет в точности восстановить ту последовательность перемен, которая в итоге привела к складыванию знакомого нам нынешнего облика Хансарая. Почти при каждом новом правителе во Дворце появлялись новые сооружения, производились ремонты. Крымские ханы ставили себе памятники на века в виде дворцовых построек, ряд которых можно видеть в Бахчисарае поныне.
Северные ворота. Слева - здание стражи дворцовой. Справа - свитский (располагалась свита хана) корпус. Огромные окна не характерны для мусульманских дворцов - русское влияние.
Слева - речка Чурук-Су. Справа, на переднем плане - кухни. За кухнями - кухонный дворик.
Мы уже говорили о Сахибе I Герае, памятником которому служит сам Бахчисарай. При Девлете I Герае (или чуть позже) во дворце встало первое ханское дюрбе, при Исляме III Герае - второе дюрбе и зал собраний, при Бахадыре I Герае - ещё одно помещение для официальных приемов. Арслан Герай построил рядом с Ханской мечетью медресе. Крым Герай возвел прекрасное дюрбе Диляры-бикеч, “Фонтан слёз” и богато украсил внутренние покои своей резиденции. Как говорил турецкий путешественник XVIII века: “Каждое строение построено кем-нибудь из падишахов (т.е. ханов)”. Ханский Дворец - истинная летопись рода Гераев, многие представители которого внесли вклад в его великолепие.
Бахчисарай (сад-дворец) строился как земное воплощение райского сада. Этому творческому замыслу соответствует обилие внутренних двориков, обнесённых стенами, наполненных зеленью, цветами, тенью деревьев, многочисленными фонтанами (всего четырнадцать фонтанов).
Внутренний, парадный двор дворца. С течением времени менялись архитектурные и орнаментальные стили: лаконичные узоры стенных росписей XVII в., изображавшие гроздья винограда и плиты мрамора, сменялись изысканными растительными композициями в стиле “крымского рококо”; на смену торжественным гулким залам XVI века в XVIII столетии во дворце начали строить лёгкие киосковые постройки (как в Топ-Капы, например). Этот список можно продолжать: внимательное искусствоведческое изучение дворца может дать довольно ясный срез чередования стилей в крымско-татарском архитектурном искусстве.
Фонтанный дворик. Каплан I Герай хан увековечил память о себе в сооружении Золотого фонтана (1733).
Золотой фонтан. Фонтан расположен рядом с Малой (дворцовой) мечетью и служил для омовения перед намазом.
Последний крымский хан Шахин Герай ("Сокол". Учился в Италии, долго жил в Санкт-Петербурге, был эдакой изюминкой восточной при дворе Ея величества), вошедший в историю как великий авантюрист, погубивший в итоге собственную страну, имел намерение перенести крымскую столицу из Бахчисарая в Кафу (ныне Феодосия). Он даже начал было постройку новой резиденции - но, потеряв в 1783 г. власть, не успел реализовать свой план.
Фонтан во внутреннем дворе. Кажущаяся хаотичность зданий, беседок, двориков, фонтанов вовсе не случайна. В ней созерцание идёт от частного к общему. Что характерно для мусульманской культуры.
Дворец - редкостный и великолепный памятник архитектурного искусства, однако сегодня перед нами лишь тень былого величия. Пожар, устроенный без всякой военной необходимости прорвавшимся в Бахчисарай царским фельдмаршалом Минихом в 1736 г., не принёс такого вреда дворцу, как “реставрации” XIX века. Раны миниховского разгрома были быстро залечены Селяметом II Гераем и другими ханами, достаточно быстро вернувшим dворцу его прежний облик и даже сделавшими его более совремённым. Однако многочисленные ремонты, имевшие место после добровольного вхождения Крыма в Россию в 1783 г. мало что принесли дворцу, кроме вреда.
История этих ремонтов берет начало в 1787 г., когда дворец готовили к приезду в Бахчисарай Екатерины Великой. Как правило, и в будущем подобные работы совпадали с подготовкой дворца к приёму очередного коронованного гостя. Чаще всего ремонты проводились случайными людьми, а когда за дело брались профессионалы - они мало интересовались традициями местной архитектуры, подходя к ремонту дворца со стандартными мерками. В итоге внутренние покои Хансарая переделывались на “европейский” лад в худшем варианте провинциальной безвкусицы, неподражаемые росписи придворных художников замалёвывались фантазиями бравшихся за кисти отставных унтер-офицеров (таких “творцов” было дешевле всего нанять), а ветхие здания, взамен ремонта, попросту сносились. Так, например, в 1820-х годах архитектор Колодин уничтожил 3 из 4 зданий гарема, Зимний дворец, обширный банный комплекс и многие другие ценные постройки.
Фонтан Слёз. Екатерина Ивановна Раевская описывала Пушкину фонтан в поэтических тонах, называя его la fontaine de larmes (фонтан слёз). Но Пушкин был разочарован и раздосадован тем, что дворец содержится очень небрежно. О чём и написал откровенно в письме к Дельвигу.
Фонтан Сельсебиль произвёл сильное впечатление на мозг Андрея И. Штакеншнейдера - Северный павильон малого Эрмитажа.
ФОНТАН СЛЁЗ - знаменитый Сельсебиль. Свиреп и грозен был хан Крым-Гирей (1756-1764; 1768-1769). Никого он не щадил, никого не жалел. К трону пришёл Крым-Гирей через горы трупов. Он приказал вырезать всех мальчиков своего рода, даже самых маленьких, кто был ростом не выше колёсной чеки, чтобы никто не помышлял о власти, пока он, хан, жив.
Когда набеги совершал Крым-Гирей, земля горела, пепел оставался. Никакие мольбы и слёзы не трогали его сердце. Трепетали люди, страх бежал впереди имени хана. “Ну и пусть бежит”, - говорил он, - “это хорошо, если боятся…”
Какой ни есть человек, а без сердца не бывает. Пусть оно каменное, пусть железное. Постучишь в камень – камень отзовётся. Постучишь в железо – железо прозвенит. А в народе говорили – у Крым-Герея нет сердца. Вместо сердца у него – войлок. Постучишь в войлок – какой ответ получишь? Разве услышит такое сердце?
Но приходит закат человека. Постарел некогда молодой хан, и ослабело его сердце. Однажды в гарем к старому хану привезли невольницу, маленькую худенькую девочку. Деляре (“Красавица”) её звали. Привёз её главный евнух, показал её Крым-Гирею, даже зачмокал от восхищения, расхваливая невольницу. Диляре не согрела лаской и любовью старого хана, а всё равно полюбил её Крым-Гирей. И впервые за долгую жизнь свою почувствовал, что сердце болеть может, страдать может, радоваться может, что сердце – живое. Недолго прожила Деляре. Зачахла в неволе, как нежный цветок, лишённый солнца.
На закате дней своих любить мужчине очень трудно. От этой любви сердцу всегда больно. А когда любимая уходит из жизни, сердце плачет кровью. Понял хан, как трудно бывает человеческому сердцу.
Вызвал хан мастера-иранца Омера-усто и сказал ему: “Сделай так, чтобы камень через века пронёс моё горе, чтобы камень заплакал, как плачет мужское сердце. Спросил его усто (мастер, ремесленник очень высокой квалификации): “Хороша была девушка?” “Что знаешь ты о ней?”- ответил Крым-Гирей. “Она была молода. Она была прекрасна, как солнце; изящна, как лань; кротка, как голубь; добра, как мать к своему ребёнку; нежна, как утро; ласкова, как дитя”.
Долго слушал усто Омер и думал: как из камня сделать слезу человеческую? “Из камня что выдавишь?”- сказал он хану. “ Молчит камень. Но если твоё сердце заплакало, заплачет и камень. Если есть душа в тебе, должна быть душа и в камне. Ты хочешь слезу свою на камень перенести? Хорошо, я сделаю. Камень заплачет. Он расскажет и о моём горе. О горе мастера Омера. Люди узнают, какими бывают мужские слёзы. Я скажу тебе правду. Ты отнял у меня всё, чем душа была жива.Землю родную, семью, имя, честь: моих слёз никто не видел. Я плакал кровью сердца. Теперь эти слёзы увидят. Каменные слёзы увидят. Это будут жгучие слёзы мужские. О твоей любви и моей жизни.
На мраморной плите вырезал усто Омер лепесток цветка, один, другой…А в середине цветка высек глаз человеческий, из него должна была падать на грудь камня тяжёлая мужская слеза, чтобы жечь её день и ночь, не переставая, годы, века… И ещё вырезал усто улитку – символ сомнения. Знал он, что сомнение гложет душу хана: зачем нужна была вся его жизнь – веселье и грусть, любовь и ненависть, все человеческие чувства?
Стоит до сих пор фонтан в Бахчисарайском дворце и плачет, плачет день и ночь… Так пронёс усто Омер через века любовь и горе, жизнь и смерть юной Деляре, свои страдания и слёзы…
ТАКОВА ЛЕГЕНДА, А ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ - ВЫДУМКИ ПОЭТОВ.
Крым Герай-хан. Родился в Бахчисарае (1717). Прозван “Дели-хан“, т.е. “Шальной хан“. На трон взошёл в 1756. Пытался создать антирусскую коалицию. Сносился с Фридрихом Великим, во время Семилетней войны; помогал барским конфедератам. Воспользовавшись малочисленностью российских войск, на Юге в связи с войной с Пруссией, совершил несколько больших набегов на Украину, увёл большой ясырь. Подарил султану 20 девушек-славянок. В 1764 уехал в Истанбул. 1768- (начало русско-турецкой войны) султан Мустафа III прислал в Крым 80-тысяччную армию. Султан восстановил Крым-Гарая на ханстве, чтобы он возглавил турецкую армию в войне с Россией. 1768.15.01- Крым-Герай с 70 тыс. конницы пересёк границу и двинулся на Елизаветград (с 1924 года Кировоград). Не решившись штурмовать крепость, разорил окрестности и отошёл за Днестр, чтобы соединиться с барскими конфедератами (польские патриоты, выступавшие против раздела Польши и присоединения части польских земель к России. В городке Бар - Брацлавское воеводство, Зап. Украина, они подняли рокош против России). 1769- по указу великого везиря был отравлен в Каушанах. Примечательно, окружение хана отказалось начать следствие по отравлению хана.
Загадка Диляры-Бикеч “Лебединой песней” развития памятников типа купольных дюрбе в Крыму называют мавзолей Диляры-Бикеч, расположенный недалеко от Бахчисарайского дворца-музея. Интерес посетителей к нему с годами не угасает. Но привлекает их не только причудливость архитектурных форм, оригинальность конструктивных решений, но и удивительная поэтичность жизни и смерти загадочной Диляры, с именем которой связывают знаменитый Сельсебиль (“Фонтан слез”).
По преподносящейся, якобы, крымско-татарской легенде в мавзолее похоронена пленная красавица-христианка, в память о которой по велению жестокого Крым-Гирей хана иранский усто Омер и создал великолепный фонтан.
Сразу отметим, что сам сюжет пребывания христианок в восточных гаремах не оригинален - к нему обращались многие писатели, композиторы, художники (достаточно вспомнить находящуюся в экспозиции музея картину живописца Штильке “Гарем в Константинополе” или балет Асафьева "Бахчисарайский фонтан"). Сказания на эту тему встречаются частой в фольклорном творчестве разных народов, были они, очевидно, и у крымских татар. Правда, обращает на себя внимание следующий странный факт: в ныне существующем виде предание, о котором упоминалось выше, не изложено ни в одном дореволюционном издании крымских легенд, хотя многие из них содержат гораздо менее романтичные истории. Остается только удивляться, что такой увлекательный сюжет обойден составителями этих изданий.
Однако отметим, что именно преподносящаяся легенда выделяется среди других и несет в себе много интереснейших нюансов. Это, во-первых, личность самого усто Омера. Дело в том, что в надписи, сохранившейся на стене мечети Буюк-джами, он назван придворным живописцем. Скорее всего, это был местный мастер, ибо никаких свидетельств в пользу того, что он был пленным иранцем, история не сохранила. Да и имя великого зодчего правдоподобнее звучит в крымско-татарской транскрипции, “Умер”. Но это, впрочем, тема для особого разговора.
Пока же поставим перед собой другую задачу - проследить за хронологией возникновения и развития упомянутой легенды, опираясь на записи, очерки и воспоминания путешественников и исследователей, в разные времена обращавшихся к ней.
Одним из первых европейцев, посетивших Бахчисарай и оставивших после этого подробнейшее описание города и дворца, был французский посол, граф dе Сегюр, сопровождавший Екатерину Вторую во время её путешествия в Крым в 1787 г. Dе Сегюр от природы был наделён живым воображёнием: его записки отличаются удивительной поэтичностью, и при этом содержат массу интереснейших деталей. Тем более странным кажется то, что при описании дворца вообще и расположенных близ него захоронений в частности, он не упоминает ни о мавзолее пленницы-христианки, ни о связанной с её именем легенде. Вряд ли это можно объяснить просто невнимательностью.
Допустим более раннее описание ханского дворца Манштейном - адъютантом фельдмаршала Миниха, разорившего дворец в 1736 году, не могло содержать упоминаний о мавзолее, дюрбе. Причина тому простая - его вообще ещё не существовало (напомним, что наиболее вероятной датой постройки дюрбе считается 1764 г.). Но чем же объяснить молчание по этому поводу dе Сегюра, ведь ко времени его посещения усыпальница уже была воздвигнута? Ответ, скорее всего, может быть один. В то время, очевидно, мавзолей не выделялся среди прочих дюрбе дворцового комплекса, да и вообще ещё не была известна никакая легенда об умершей в тоске узнице ханского гарема.
Итак, имеет ли поэтическое сказание какую-либо историческую основу, а если нет, то когда и при каких обстоятельствах она появилось? Кем было поведано позже А.С. Пушкину, пересказавшему его затем в поэме “Бахчисарайский фонтан”? Для ответа на эти вопросы обратимся к труду известного исследователя Гроссмана (“Пушкин. Исследования и материалы”, т. 3), где освещены некоторые любопытные исторические факты. Оказывается, в конце ХVIII века его светлость, князь Григорий подарил землю на юге Крыма у Массандры площадью свыше 800 десятин (872 гектара) одной из своих любовниц, известной авантюристке Софье Киавона (по мужу Потоцкой). Она составляла грандиозные проекты о своем южном поместье, мечтая основать здесь новый приморский город Потоцких. К слову говоря, этим потемкинским подарком далеко не ограничивались крымские владения знаменитой фамилии. Но земли и богатства – ещё не все, кроме этого желательно иметь для трудов свою моральную, духовную основу. Гроссман пишет: “Дух семьи - героизм ратных подвигов и величие духовных деяний”. Потоцкая и сочинила, tакую легенду, которая, по её мнению, могла, принести ей это величие. А позднее юная мечтательнице, её дочь, и передала сказание молодому А.С. Пушкину.
Гравюра XVII века. Северных ворот и свитского корпуса ещё нет.
Всё, казалось бы, просто, но произошло следующее - гений великого русского поэта затмил все исследования, посвящённые исторической истине. Были, кстати, забыты слова самого Пушкина: “Поэзия не только глуповата, поэзия, прежде всего лгунья, - пусть даже простодушная, незлобивая”. Так до сих пор живёт и рассказывается страшная легенда о смерти девушки-христианки и любви к ней жестокого хана, которую символизирует будто бы фонтан слез. (С лёгкой руки “нашего всё” за синьором Сальери утвердилась горькая слава отравителя великого Моцарта).
Отметим сразу, что это заблуждение пытались рассеять давно. В 1849 г., например, исследователь В. Домбровский так объяснил появление Сельсебиля: “Крым-Гирей хан, построив памятник над прахом любимой жены, рано похищенной смертью, Диляры-Бикеч, вовсе не Марии Потоцкой, даже не польки вообще... соорудил возле этого мавзолея великолепный фонтан”. Любопытное замечание на интересующую нас тему можно встретить и в “Записках одесского общества истории и древностей” 1850 г.: “Говоря о верхней надписи над фонтаном, замечено, что доска, на которой находится надпись, перенесена с другого фонтана, находящегося подле гробницы Диляры-Бикеч, жены Крым-Гирей хана. Гробница Диляры, которую, неизвестно почему, называют, то полькой из фамилии Потоцких, то грузинкой, находится вне дворцовой ограды”.
Итак, в середине XIX века у исследователей-историков не возникало вопросов относительно личности жены Крым-Гирея: правильнее сказать, и они ничем не могли подтвердить предположение, что она была умершей в неволе полькой или грузинкой. Ну, а легенда, благодаря поэтичности, “прижилась”, и в дальнейшем по ошибке многие признавали её за истину. И никто не думал ни о каком историческом основании, и вообще не принимал во внимание, что во второй половине XVIII века крымским татарам не так уже легко было похищать христианок, да и набегов в это время Крымское ханство практически уже и не предпринимало. (Напомним нашему любезному читателю, что последний крымских татар набег случился в 1768 году. Султан-османид, Мустафа Третий, повелел Льву Севера, Крым-Герай-хану, опустошить земли гяуров – 80 тыс. крымцев и ногайцев разорили города Бахмут и Елисаветград, а также пожгли земли по берегам Северского Донца. 35-тысячная армия Екатерининского орла, фельдмаршала Петра А. Румянцева-Задунайского и Донская флотилия адмирала Сенявина Алексея Н. отрезали орду от Крыма. Уничтожили татар, а ногаи сами ушли в Степь). Но если так, кем же была загадочная Диляра? Обратимся ещё к одному источнику - труду крупного ученого В. Гернгросса “Ханский дворец в Бахчисарае”: “Личность Диляры-Бикеч абсолютно не выяснена. В пользу того, что она была христианка, нет ничего, кроме неясных преданий, опоэтизированных Мицкевичем и Пушкиным. Последний, написав эту поэму, в письме своем Дельвигу подтверждает недостоверность взятого им сюжета. Современник Пушкина Муравьев-Апостол в своих мемуарах подробно разбирается в преданиях о личности Диляры-Бикеч и категорически разъясняет, что она не могла быть Марией Потоцкой; да, кроме того, она не могла быть и христианкой вообще, иначе не была б похоронена в мечети”.
Пусть в цитате небольшая неточность (действительно, жена Крым-Гирея захоронена не в мечети, а в дюрбе), но мысль исследователя вполне ясна. Да, личность таинственной Диляры-Бикеч - очередная загадка истории, каких существует немало. Но почему считают её до сих пор обязательно полькой, черкешенкой или грузинкой, обязательно похищенной и обязательно умершей от тоски в гареме крымского хана?
Внутренний двор ханской резиденции (fотограf Рогожкин).
На наш взгляд, более объяснимо (хотя, возможно, более прозаично) может быть следующее предположение: погребённая в мавзолее-дюрбе жена Крым-Гирей хана была мусульманкой, о нём говорит сам факт захоронения её в дюрбе и начертания на одной из его стен призыва к прочтению Фатихи одной из сур священного Корана, которую над иноверцами читать не принято. И вряд ли можно отрицать, что женой правителя могла стать и местная жительница крымская татарка, о чём, кстати, говорит её имя Диляра-“красавица”, с персидского. Кто знает, при каких обстоятельствах она умерла, - загадка только в этом. Но бесспорно и очевидно одно - Крым-Герай действительно сильно горевал по умершей жене. Именно о его безмерной любви и бесконечной скорби, а не о смерти девушки от тоски в ханском гареме, рассказывает нам спустя века знаменитый фонтан - выдающийся памятник архитектуры малых форм, великое творение великого мастера. И пусть само наше предположение лишено большой поэтичности, но разве не стоит великого уважения простая человеческая любовь? И ещё одно. Возможно, ответы на некоторые вопросы могли бы дать исследования самого мавзолея, но, к сожалению, надежды на это мало - дюрбе находится далеко не в первозданном виде. Напомним, что во время Крымской войны 1853 -1856 гг., когда дворец использовался как госпиталь, мавзолей, по предположению, являлся часовней для отпевания умерших солдат. Но и это тоже тема для отдельного разговора. (tекст Самусева Г.)
Темир-капу (Железные ворота). Через эти ворота проходили послы и другие высокие гости (мурзы татарские и ногайские).
Темир-капу справа. В XIX веке дворец находился в ведении МВД. Здесь пребывал полицейский чин, при наличии разрешения губернатора позволявший важным гостям осматривать бывшую ханскую резиденцию. Время от времени дворец посещали императоры и члены императорской фамилии, когда отдыхали в Ялте - естественно, что по этой причине объект был “режимным”, и доступ туда был открыт далеко не всем. Исключение было сделано во время Крымской войны 1854-55 г., когда здесь размещался лазарет.
Беседка Омера.
По заказу хана Селямет II Герая усто Омер возвел беседку.
Диван.
Диван. После Февральской революции нашлось немало желающих присвоить уникальный памятник - но, к счастью, нашлись люди (художник Усеин Боданинский), которые сумели убедить Временное правительство в необходимости устроить здесь музей. Благодаря Боданинскому ханский дворец с тех пор и поныне является музейным учреждением.
Гаремный дворик. Селямет II Герай возвел беседку, названную его именем. Это корпус старшей супруги, а ещё три корпуса младших жён - ликвидированы. За высоченной стеной (слева от кадра на фото) - ЦПКиО г. Бахчисарая. На фото, на заднем плане - помещение евнухов, на втором этаже - жил старший евнух (кизляр-ага).
Гарем.
Гарем.
Цари гневались за искажение экзотического облика дворца, ревизоры обнаруживали бреши в сметах – но помочь искалеченному памятнику это, конечно, уже не могло. В том же духе действовали ремесленники от реставрации вплоть до 1930 года. Достаточно сказать, что за прошедшие два столетия площадь дворцового комплекса сократилась с 18 до 4 гектара.
Имя Селямет II Герай-хана запечатлено на многих постройках дворца (в частности, Большой Ханской мечети) восстановленных им после пожара, что практически разрушил дворец во время пребывания русской армии в Крыму (1739 год).
Большая мечеть.
Соколиная башня. Тем женщинам, чьё поведение было безупречным, позволяли подниматься на башню и обозревать окрестности.
Кладбище дворцовое.
Научно обоснованная реставрация началась лишь в 1960-х годах – и благодаря ей общий вид Хансарая сегодня куда ближе к первоначальному, чем ещё 60 лет назад. В 2003 г. во Дворце предпринята новая серия ремонтно-реставрационных работ, производители которых под тщательным научным контролем старались по крупицам восстановить оригинальный и неповторимый изначальный облик ханской резиденции.
Бахчисарайский дворец-музей, как и в прежние годы, находится в первой тройке наиболее посещаемых туристических объектов Крыма (наряду с Ливадийским дворцом-музеем и Алупкинским дворцово-парковым музеем-заповедником), принимая ныне около 300.000 гостей ежегодно.
